Изнутри
Постольку поскольку я бываю как все
Идя по дороге, думаю о хлебе
Или о том, как уехать летом в Туапсе
Или почему все плоское на небе?
Тридцать шесть градусов на душу
и я опять великий уникал
А одиночество, нада же,
как будто никогда и не бухал...
Бессмысленность великой суеты
ежедневно поглащает незаметно.
А в суматохе много наготы.
Только чьей? Непонятно конкретно.
И эти размышления, похожи на диагноз
понемногу делают меня смешным и даже глупым
Вариации глупой смерти, сажусь в ланос,
И адрес называю тоном нежным, но в то же время грубым.
Еду, глядя на ночной
Играет низкосортный шансон.
А в глубине все тотже вой.
А я молчу, думая что моветон.
Расплатившись, войдя на одинокий чердак
в который раз говорю — хоум, свит хоум.
Я сумасшедший вурдалак
Жду, когда мы снова будем вдвоем.
Стуча по клавиатуре прячусь от психоза
от одиночества, клише и от опошлений.
И хочеться спросить, где моя доля наркоза,
и где то, что называется во мне «тот светлый гений»?
Идя по дороге, думаю о хлебе
Или о том, как уехать летом в Туапсе
Или почему все плоское на небе?
Тридцать шесть градусов на душу
и я опять великий уникал
А одиночество, нада же,
как будто никогда и не бухал...
Бессмысленность великой суеты
ежедневно поглащает незаметно.
А в суматохе много наготы.
Только чьей? Непонятно конкретно.
И эти размышления, похожи на диагноз
понемногу делают меня смешным и даже глупым
Вариации глупой смерти, сажусь в ланос,
И адрес называю тоном нежным, но в то же время грубым.
Еду, глядя на ночной
Играет низкосортный шансон.
А в глубине все тотже вой.
А я молчу, думая что моветон.
Расплатившись, войдя на одинокий чердак
в который раз говорю — хоум, свит хоум.
Я сумасшедший вурдалак
Жду, когда мы снова будем вдвоем.
Стуча по клавиатуре прячусь от психоза
от одиночества, клише и от опошлений.
И хочеться спросить, где моя доля наркоза,
и где то, что называется во мне «тот светлый гений»?
0 коментарів